Три страны света - Страница 123

К оглавлению

123

– Подай мне книгу! – тяжело вздохнув, сказала Бранчевская.

Полинька нашла на столе две книги, русскую и французскую, и спросила;

– Которую угодно?

– Ты разве умеешь читать?

– Да, умею-с! – с уверенностью отвечала Полинька.

Бранчевская усмехнулась. Она так привыкла к подобострастным манерам своей дворни, что развязность Полиньки смешила ее.

– Ну, прочти; я послушаю.

Полинька смешалась; но насмешливая улыбка Бранчевской пробудила в ней гордость; она взяла книгу и стала читать.

– Сядь! – сказала Бранчевская, с удивлением слушая Полиньку, которая благодаря Каютину читала бегло и с толком.

Полинька села на скамейку, у ее ног, Бранчевская закрыла глаза: тишина была страшная кругом; только звучный и немного дрожащий голосок Полиньки нарушал ее. Вдруг послышались шаги; Бранчевская быстро повернула голову к двери: вошел молодой человек, белокурый, с нежными чертами, то был сын Бранчевской. По знаку своей госпожи, Полинька встала в то самое время, как молодой человек подходил к креслам. Увидав ее, он невольно отшатнулся и, забыв поцеловать руку матери, протянутую ему, с удивлением смотрел на Полиньку. Мать заметила его удивление и указала Полиньке на дверь.

Уходя, Полинька услышала замечание своей госпожи: "не правда ли, смешна?" и, вспыхнув, быстро оглянулась; молодой человек провожал ее глазами.

– Барину чаю не так сладко: только два куска сахару, – пропищала Анисья Федотовна, когда Полинька входила в столовую.

Отпустив чай, Полинька задумалась перед столом о своем новом положении, которое беспрерывно производило в ней внутреннюю лихорадку.

– О чем ты думаешь? – насмешливо сказал Бранчевский, тихо подходя к столу.

Полинька вздрогнула.

– О, какая пугливая! – сказал он и подал ей стакан. – Очень сладко.

Ему было лет двадцать пять, но на вид казалось не больше девятнадцати; черты его лица были нежны и составляли полную противоположность с его взглядом, в котором не было недостатка в наглости, несмотря на совершенно небесный цвет глаз.

Полинька дополнила стакан, подала ему и очень удивилась, заметив, что он пристально смотрел на нее.

– А, а, а! – наконец сказал он, как будто вспомнив что-то, и с улыбкой прибавил: – А где твой жених?

Полинька так испугалась, что чуть не вскрикнула.

– Что, не понравился тебе его горб, а? – продолжал Бранчевский с презрительной улыбкой.

Полинька совершенно потерялась.

– Александр! – раздался голос Бранчевской.

– Сейчас! – отвечал молодой человек. – Я знаю тебя, ты хитрая! – прибавил он, погрозив пальцем Полиньке, и пошел к двери.

Полинька не могла понять, каким образом, от кого узнал Бранчевский, что горбун сватался к ней. А между тем дело объявилось очень просто: Бранчевский был тот самый молодой человек, который нечаянно спас Полиньку от преследований горбуна на улице. Тогда Полинька была так занята собственным положением, что не заметила его; но он хорошо рассмотрел ее оригинальное личико и даже маленькие ножки.

Фамильярность молодого человека сильно оскорбила Полиньку. Она готова была плакать с досады.

Минут через пять Бранчевский опять вошел в залу и, ставя на стол стакан, сказал:

– Очень крепок.

– Я, кажется, вам никак не угожу! – сердито сказала Полинька.

Он посмотрел на нее с удивлением и отвечал:

– Ошибаешься: тебе стоит только прийти ко мне вечером, и я останусь доволен!

– Ну, так вы долго, или, лучше сказать, вы вечно будете мной недовольны! – со злобой отвечала Полинька.

– О, о, о, какая сердитая! вот не ожидал!

– И по всему видно, что не ожидали, иначе, верно, не стали бы говорить таких глупостей девушке, которую видите в первый раз!

Полинька разгорячилась.

Бранчевский залился самым презрительным смехом,

Слезы брызнули из глаз Полиньки, слова замерли, и она чувствовала такую злобу, что готова была кинуться и задушить его..

– Александр! – с упреком произнесла Бранчевская, величественно показавшись в дверях.

Он продолжал смеяться, подошел к матери и, поцеловав у ней руку, сказал:

– Извините меня, но она очень смешна. Я давно так не смеялся.

– Иди к себе! – строго сказала Бранчевская Полиньке.

Полинька с радостью исполнила ее приказание.

Когда она очутилась в своей комнате, ей хотелось плакать, но слез не было; внутренняя дрожь колотила ее так, что зубы стучали. В первый раз мужчина говорил ей "ты" и так нагло обращался с ней. А повелительные жесты Бранчевской? а оскорбительный смех его? И Полинька кинулась на постель, зажала уши и долго лежала так.

На другой день она с ужасом ждала минуты, когда должна была идти разливать чай. Она лучше бежала бы из дому; но где взять денег, чтоб возвратить полученные вперед? и чем жить? Радость Полиньки была неописанная, когда впопыхах вошла к ней Анисья Федотовна и объявила, что барыня приказала разливать чай в буфетной.

– Господи! да что вы наделали там? Вот, рекомендуй на свою шею!

– Я ничего не сделала, – отвечала Полинька.

– Как ничего! в буфете чай приказано разливать, а этого барыня прежде и слышать не хотела: все боялась нечистоты.

– Чем же я-то виновата?

– Уж как хотите, а виноваты; у нас барыня строгая; на вашем месте благородные жили, да и им дверь указывали, коли не умели себя вести как следует. У нас барин молодой, и не приведи бог, если барыня что узнает!

ПоЛинька вспыхнула.

– Да с чего вы взяли, – с сердцем сказала она, – что я стану еще смотреть на вашего барина!

– Ого! знаем мы! вон у нас жила из благородных, то же пела… Ну, да что тут болтать! с вами каши не сварить!

123