Три страны света - Страница 275

275

Образ великого, героического в труде, героического в борьбе русского народа является одним из основных образов "Трех стран света". Он проходит через весь роман. Во второй главе первой части, рисуя "разнообразную производительность наших лесов и гор, земель и необъятных рек", в которой "скрываются неисчерпаемые источники богатств, неразработанные, нетронутые", Каютин говорит, что русские люди, и прежде всего люди из народа, обладают всеми данными, чтобы с пользой для себя и для родины разрабатывать эти богатства.

В четвертой и последующей главах четвертой части эта характеристика иллюстрируется рядом примеров. Некрасов подробно рассказывает о лоцманах Опеченского посада. Среди них сложилась и существует особая демократическая организация.

Последняя глава четвертой части и вся пятая часть романа представляют собою художественное описание того, что происходило с Каютиным и его спутниками в Ледовитом океане и на Новой Земле. Местами это описание переходит в восторженный гимн в честь русских людей, проживающих на севере, в частности в пределах "Архангельской губернии, равняющейся целой Франции с прибавлением Британских островов". "Дух предприимчивости, отваги и удали" – естественное следствие борьбы с суровой природой – отличительная черта поморян. "Нигде врожденные способности русского крестьянина- сметливость, находчивость, искусство, соединенное с решительностью, – не высказываются так ярко, как здесь…"

Необычайно ярким олицетворением лучших свойств, присущих поморцам, является Антип Хребтов. Благодаря "дивной находчивости русского человека" он, спас севшую на мель "лодью" и не пал духом даже тогда, когда был унесен на льдине в океан, то есть очутился в таком положении, единственным выходом из которого является смерть; одушевляемый мыслью: "коли час мой пришел, так хоть смертью молодецкой умру!", он смело кинулся на огромного медведя и одолел его в неравном бою; во время бесконечной полярной ночи, в трудных условиях зимовки, он поддерживал мужество своих товарищей. Всегда и повсюду, при всех обстоятельствах Антип Хребтов проявляет себя, как подлинно героическая личность. И, как бы из желания подчеркнуть, что он не один таков, Некрасов вкладывает ему в уста рассказ о "Похождениях Никиты Хребтова с пятью товарищами в Камчатке и Русской Америке". И Антип, и его дед, и другие представители народной среды, изображенные в "Трех странах света", проникнуты духом товарищества в лучшем смысле этого слова. Без всякого колебания рискуют они жизнью, когда речь идет о том, чтобы спасти товарища от грозящей ему беды.

Таким же гимном в честь русского народа являются записки Каютина. "В моих воспоминаниях, несчастиях и трудах, – писал он, – одна была у меня отрада… Познакомился и породнился я с русским крестьянином… Я много люблю русского крестьянина, потому что хорошо его знаю. И кто, подобно многим нашим юношам, после обычной "жажды дел", впал в апатию и сидит, сложа руки, кого тревожат скептические мысли, безотрадные и безвыходные, тому советую я, подобно мне, прокатиться по раздольному нашему царству, побывав среди всяких людей, посмотреть всяких див… В столкновении с народом он увидит, что много жизни, здоровых и свежих сил в нашем милом и дорогом отечестве, устыдится своего бездействия, своего скептицизма, и сам, как русский человек, разохотится, расходится, откинет лень и положит посильный труд в сокровищницу развития славы и процветания русского народа…"

Одной из характерных особенностей романа является сильная фольклорная струя в его языке и стиле. Постоянное тесное общение героя романа, интеллигента Каютина, с представителями народной среды, у которых Каютин учится "уму-разуму", определяет собой использование народного стиля и образов из народного творчества. При этом в романе Некрасова обнаруживается не только прекрасное знание различных фольклорных жанров, но и мастерское умение использовать их.

Автор широко использует в романе народные пословицы, поговорки, прибаутки. В третьей части (гл. III) фигурирует даже специалист по прибауткам, "трактирный молодец", который приводит Душникова к Данкову. Не один раз Некрасов использует в романе причитания и заплачки (см., например, прощание молодой крестьянки с мужем в той же части, гл. IV), вводит в текст романа народные песни (см., например, плясовую песню в VII главе седьмой части).

Некоторые из типично некрасовских образов, тем, сюжетных положений в романе находят свое соответствие как в предшествующем, так и последующем творчестве Некрасова. Образ умирающего купца Дорофея Степановича Назарова и его предсмертная исповедь (V глава, первая часть) заставляют вспомнить о стихотворении "Секрет" (1846). Еще показательнее совпадение мыслей Антипа Хребтова1 в романе (четвертая часть, гл. X) о "долюшке женской" и стихотворения "Тройка" (1846).

При сопоставлении одной из картин VIII главы второй части и стихотворения "Еду ли ночью по улице темной" точно так же обнаруживается полное совпадение как образов, так и настроений, владеющих героями и автором.

Некоторые из сцен городской жизни, представленных в романе, нашли затем свое воплощение в ряде стихотворений Некрасова. Так, например, сцена на Сенном рынке (часть восьмая, гл. VI), в которой речь идет о том, как был пойман вор, проникнута тем же авторским отношением к бедняку, каким отмечено аналогичное по содержанию стихотворение "Вор" (1851).

Источниками для описания путешествий Каютина, а также для рассказов Антипа Хребтова, служили для Некрасова описания путешествий русских исследователей – С. П. Крашенникова и современника Некрасова П. К. Пастухова (его имя в романе упоминает Антип Хребтов) и др. Это явствует из сопоставления соответствующих глав романа с сочинениями названных русских исследователей далекого Севера, Сибири и Камчатки.

275