Три страны света - Страница 75

К оглавлению

– Так-с, – едва слышно произносит мальчик.

– Ну, так куда же ты его девал?

– Не знаю-с… я никуда его не девал… я…

– Никуда?

– Никуда-с.

– И не отдавал никому?

– Никому-с.

– И не терял?

– Не терял-с.

– Ну, так подай пороху!

Мальчик молчит и не двигается. Холодный пот выступает у него на лбу.

– Ни стыда, ни совести в тебе нет! – говорит старичок, качая головой. – Хлопочи, заботься о вас, ночи не спи, – а вы и ухом не ведете! Ну, теперь вдруг воры залезут, волки нападут, – понадобится ружье зарядить… ну, где я возьму пороху?.. Так за тебя, разбойника, всех нас волки и разорвут.

Мальчик громко рыдает.

– Я уж сам не знаю, куда ключ пропал, – говорит он, всхлипывая.

– Не знаешь… ну, так ищи.

– Да я уж искал… да не знаю, где уж его и искать.

– Не знаешь?.. а есть, а пить, а спать знаешь? а?

Мальчик продолжал рыдать.

– Поди сюда.

Мальчик подходит. Старичок достает из кармана и показывает ему ключ.

– Это что такое? – говорит он, устремив на него лукавый и проницательный взгляд.

Мальчик смотрит и, пораженный радостным изумлением, восклицает простодушно:

– Да как же он вдруг у вас очутился?

– Узнал? – спрашивает старичок, наслаждаясь удивлением мальчика.

– Узнал-с.

– Рад?

– Как же не радоваться? – отвечал мальчик с просиявшим лицом, по которому текут слезы.

– То-то вы! – говорит старичок. – Я вас пои, корми, одевай, обувай, да я же вам и нянюшкой будь… Возьми, да потеряй у меня еще раз!!!

– Порох прикажете? – спрашивает мальчик.

– Не нужно; ступай.

Мальчик отправляется в прихожую. Старичок ложится. Наступает тишина, прерываемая только воем ветра и гулом проливного дождя… Вдруг на лице старичка является тревожное выражение. Он быстро приподнимается, щупает себе живот и под ложечкой, пробует свой пульс и кричит:

– Мальчик!

Является мальчик.

– Подай зеркало.

Мальчик приносит ручное зеркало,

– Свети!

Мальчик светит. Старичок, приставив зеркало, рассматривает свой язык.

– Так, так, – говорит он дрожащим голосом, делая гримасы перед зеркалом и стараясь высунуть как можно больше язык. – Белый, совсем белый… точно сметаной с мелом вымазан.

– Белый? – спрашивает он, поворачивая лицо с высунутым языком к мальчику.

– Белый-с.

– Как снег?

– Как снег.

– Возьми!

Мальчик уносит зеркало. Старичок в отчаянии опускается на диван, ощупывает себя и рассуждает сам с собою: "Чего бы я такого вредного съел?.. А! грибы! – вскрикивает он. – Точно, в соусе были грибы… Ах, проклятый поваришка! прошу покорно: – наклал в соус грибов…

– Мальчик! – кричит старичок.

Является мальчик.

– Позови Максима.

Приходит Максим – человек среднего роста, лет сорока, в белой куртке и белом фартуке. Он низко кланяется и робко стоит в дверях.

– Ты что такое? – спрашивает его старичок.

Максим молчит.

– У тебя есть язык?

Молчание.

– Да говори же: есть у тебя язык?

– Как же сударь, как же! – отвечает с пугливой поспешностью Максим.

– Покажи!

Максим плотнее сжимает губы.

– Ну!

Максим нерешительно переминается.

– Мальчик! – кричит старичок.

Является мальчик.

– Скажи ему, чтоб он показал язык.

– Ну, покажи язык! – говорит повару мальчик.

После долгой нерешительности повар с крайней застенчивостью неловко высовывает язык.

– Отчего же ты молчишь? – спрашивает старичок.

Максим молчит.

– Что, ты глух?

– Нет-с.

– Что ж, у тебя пенька в ушах, что ли? Мальчик! вынь ему пеньку из ушей.

– Ну, говори! – говорит мальчик повару.

Повар молчит.

– Ты что такое? – спрашивает его старичок.

На лице молчаливого повара выражается мучительное недоумение.

– Ты будешь мне сегодня отвечать?

Максим издает губами неопределенный звук.

– Я тебя спрашиваю! ты что такое: кузнец, плотник, слесарь…

– Повар, судырь, повар, – с радостной поспешностью отвечает Максим.

Мальчик уходит.

– Ты изготовил сегодня все, как я тебе приказывал?

На лице Максима выражается беспокойство.

– Все, – отвечает он почти шепотом.

– Ты что сегодня готовил?

– Суп, холодное…

Максим запинается.

– Ну?

– Соус, – быстро и глухо произносит Максим и тот час же прибавляет: – жаркое, пирожное…

– Стой, стой… зачастил!.. соус?

– Соус, – робко отвечает Максим.

– С чем?

Максим молчит.

– Говори!

– С красной подливкой… жаркое-с…

– Да нет! ты постой! с чем соус?

– С красной подливкой.

– А еще с чем… ни с чем больше… а?

– Ни с чем, судырь, ни с чем! – отвечает обрадованный Максим.

– А грибов в соусе не было?

Максим бледнеет и молчит.

– Не было грибов?

Максим издает неопределенный звук.

– Ну?..

– Немножко, судырь… так… только для духу, – отвечает дрожащим голосом повар.

– Немножко?.. Ты что такое?

– Повар, судырь.

– Чей?

– Вашей милости.

– Ты должен меня слушаться?

– Как же, судырь, как же.

– Я тебе что приказывал?

Молчание.

– Говори: приказывал я тебе класть в кушанье грибы?

– Нет, судырь.

– Зачем же ты положил их?

Максим молчит.

– Ну, говори: зачем? А?..

– Да я так… немножко… я думал… только…

– Стой! что ты думал?

Максим молчит.

– Что ты думал? – повторяет старичок.

– Да я, судырь, думал, – отвечает Максим, – что он вкуснее будет.

– Вкуснее! прошу покорно, вкуснее будет!.. Ему и дела нет, что барин нездоров… Он рад мухоморами накормить… валит грибы очертя голову, а тут хоть умирай… Знаешь ли, что ты со мной наделал?

– Не могу знать-с, – отвечает повар.